ы не собираетесь читать письмо? - поинтересовался я.
   - Собираюсь, но не здесь, - отозвался он. - Там! После долгого
  шестичасового пути мы среди ночи прибыли в Трепор; погода стояла
  отвратительная. Ледяной ветер с моря дул нам в лицо и подметал пустынный
  перрон. Нам встретился лишь таможенник, закутанный в плащ с капюшоном и
  прохаживавшийся по мосту через канал. Как и следовало ожидать, ни одного
  извозчика. Пламя нескольких газовых фонарей, дрожа в своих стеклянных
  клетках, тускло отражалось в лужах, по которым мы шлепали, сгибаясь под
  порывами ветра. Вдали слышался звонкий стук деревянных сабо какой-то
  запоздалой прохожей. Мы не свалились в черный провал внешней гавани лишь
  потому, что по свежему соленому запаху, поднимавшемуся снизу, да шуму
  прилива догадались о приближающейся опасности. Я ругался в спину
  Рультабийлю, который с трудом выбирал путь во влажной тьме. Эти места,
  однако, были ему знакомы, так как, исхлестанные мокрым ветром, мы с грехом
  пополам все же добрались до единственной открытой в это время года
  прибрежной гостиницы. Рультабийль немедленно потребовал ужин и огня,
  поскольку мы очень проголодались и замерзли. - Не скажете ли вы мне, -
  поинтересовался я, - что мы тут позабыли, кроме грозящих нам ревматизма и
  плеврита?
   Рультабийль все время кашлял и никак не мог согреться.
   - Сейчас я вам все объясню, - отозвался он. - Мы приехали на поиски духов
  Дамы в черном!
   Эта фраза