арзак - не пугливый ребенок. И все же, будем
  надеяться - не правда ли, Сенклер? - что он ошибся. Нет, нет, это
  невозможно, это слишком ужасно! Друг мой Сенклер, это было бы слишком
  ужасно!
   Даже во время самых страшных событий в Гландье Рультабийль не был так
  возбужден. Он встал, прошелся по комнате, машинально переставляя предметы,
  потом взглянул на меня и повторил:
   - Слишком ужасно!
   Я заметил, что нет смысла доводить себя до такого состояния из-за
  телеграммы, которая еще ни о чем не говорит и может быть плодом какой-нибудь
  галлюцинации. Затем я добавил, что в то время, когда нам обязательно
  потребуется все наше хладнокровие, нельзя поддаваться подобным страхам,
  непростительным для человека его закалки.
   - Непростительным! В самом деле, Сенклер, это непростительно!
   - Но послушайте, дорогой мой, вы меня пугаете! Что происходит?
   - Сейчас узнаете. Положение ужасно... Почему он не умер?
   - А кто, в конце концов, сказал вам, что он и взаправду жив?
   - Понимаете, Сенклер... Тс-с! Молчите! Молчите, Сенклер! Понимаете, если
  он жив, то я хотел бы умереть!
   - Сумасшедший! Ей-богу, сумасшедший! Вот именно, если он жив, то и вы
  должны жить, чтобы защитить ее!
   - А ведь верно, Сенклер! Совершенно верно! Спасибо, друг мой! Вы
  произнесли единственное слово, которое может заставить меня жить, - "она". А
  я, представьте, думал лишь о себе! О себе!
   Рультабийль принялся над собой подшучивать, и теперь пришла очередь
  испугаться