ависть, захлестнувшая его при мысли о женщине с тусклыми глазами, была поистине поразительной. На миг он почувствовал себя инквизитором, которому донесли, что одна поселянка была замечена в колдовстве. Перед его мысленным взором промелькнули дыба, пыточное колесо, "испанские сапоги".
   Потом средневековая фантасмагория исчезла без следа, но гнев остался - впрочем, он перерос в отвращение.
   Во всех неприятностях и бедах Тэнси виноваты Ивлин Соутелл, Хульда Ганнисон и Флора Карр. Это Норман знал наверняка. Вот второй факт, который следует постоянно принимать в расчет. Они повредили мозг Тэнси - то ли внушая ей исподволь всякие несуразности, то ли каким-то иным способом.
   Они виноваты, однако доказать их вину на суде, если таковой состоится, нечего и думать. Он, Норман Сейлор, - единственный мужчина на свете, который может спасти Тэнси. Значит, он должен в одиночку сразиться с тремя ведьмами, используя против них их собственное оружие.
   Он должен убедить себя, что верит в силу магических средств и колдовских принадлежностей.
   Тэнси опустила руку и облизнула губу, к которой присохла капелька крови.
   - Мы можем ехать в Хемпнелл?
   - Да!
  
  Глава 16
  
   Норман поглядывал в окно, прислушиваясь к перестуку вагонных колес, этой колыбельной машинного века.
   Мимо проносились залитые ярким солнечным светом зеленые поля, фермы, разморенные жарой стада. Он и сам был бы не прочь подремать, но понимал, что у него ничего не выйдет. Она же, по всей видимости, во сне не нуждалась.
   - Я буду думать вслух, - сказал он, - а ты поправь меня, если увидишь, что я ошибаюсь.
   Краем глаза он уловил утвердительный кивок фигуры, что сидела между ним и окном.
   Какое, однако, у него гнусное умение приспосабливаться к обстоятельствам! Прошло всего-то полтора дня, а он уже вовсю использует Тэнси в качестве справочного автомата, обращается к ней с вопросами,