т получить применение в социологии.
   Ответ Нормана был заготовлен заранее.
   - Я не стану лукавить с вами, Линтикум, - сказал он. - Мне в голову пришла до того невероятная мысль, что я решил ни с кем не обсуждать ее, пока сам как следует не разберусь.
   Карр улыбнулся:
   - Понимаю. Знаете, я до сих пор не могу забыть поистине катастрофических последствий своего заявления, будто мне удалось рассечь угол на три равные части. Ну, в то время я учился в седьмом классе... Моему учителю, - прибавил он с гордостью, - можно было посочувствовать. Тем не менее, - в его голосе снова послышалось мальчишеское любопытство, - ваши символы весьма своеобразны. Судя по всему, они могут относиться.., гм-м.., к чему угодно.
   - Извините, - проговорил Норман, - мне крайне неудобно обременять вас.
   - Что вы, что вы! - Крутя в руках карандаш, Карр снова посмотрел на лист, и взгляд его словно за что-то зацепился. - Гм-м.., очень интересно. Я этого сначала не увидел.
   Карандаш заскользил по листу, решительно вычеркивая целые шеренги символов и выводя новые уравнения.
   Вертикальная морщинка между седыми бровями Карра сделалась резче: он с головой погрузился в работу.
   Облегченно вздохнув про себя, Норман откинулся на спинку кресла. Он устал как собака, глаза болели от напряжения. Пять листков бумаги представляли собой итог непрерывного двадцатичасового труда, который занял ночь со вторника на среду, утро и половину дня среды.
   Впрочем, даже при таком изнурительном режиме он вряд ли справился бы в срок без помощи Тэнси, которая записывала формулы под его диктовку. Он научился полностью доверять ей в подобных рутинных занятиях.
   Как загипнотизированный, он следил за тонкими старческими пальцами, что набрасывали уравнение за уравнением. Их быстрые, но упорядоченные движения лишний раз подчеркивали суровый, монастырский покой маленького кабинета.
   До чего