итателей которого надо было погрузить в сон. Что касается руки, то нужно только пробраться в анатомическую лабораторию. А потом...
   Осознав вдруг, что устал и что его воротит от этих формул, которые выглядели не столько смехотворными, сколько омерзительными, Норман встал. Впервые с того момента, как появился дома, он посмотрел на фигуру у окна. Она сидела лицом к задернутым шторам и раскачивалась на стуле. Ритмическое движение зачаровывало.
   Внезапная, как удар, на Нормана обрушилась тоска по Тэнси, по ее жестам, интонациям, причудам - всему, что делает человека настоящим, близким и любимым. Присутствие же в доме ледяной статуи, злобной карикатуры на Тэнси, лишь усиливало тоску. Что он, черт возьми, за мужчина, если морочит себе голову оккультными формулами, тогда как... "Душа уязвима, - говорила Тэнси. - Служанки Ганнисонов порой рассказывают странные вещи..."
   Ему следует отправиться к Ганнисонам и потребовать ответа у Хульды!
   Собрав волю в кулак, Норман подавил гнев. Поступив так, он лишь окончательно все разрушит. Разве можно применять физическую силу против того, у кого в заложниках психика, то бишь самая суть любимого тобой человека? Нет, он уже прошел через это и наметил образ действий. Он должен победить ведьм их собственным оружием. Отвратительные колдовские формулы - его единственная надежда. Тут Норман совершил привычную ошибку: посмотрел в лицо Тэнси. Поежившись, он переместился так, чтобы стоять спиной к качающемуся стулу.
   Ему было не по себе, по телу распространялся какой-то зуд - словом, о продолжении работы не могло быть и речи.
   Неожиданно он спросил:
   - Почему, по-твоему, все вдруг так переменилось к худшему?
   - Потому что было нарушено Равновесие, - откликнулся механический голос. Судя по скрипу стула, фигура все раскачивалась.
   - Как? - Он начал было поворачивать голову на скрип, но вовремя одумался.
   - Когда