выбрал обходной путь, но иной возможности у него не было. Ночью, утратив на миг мужество, он решил было вызвать врача и попросить, чтобы Тэнси поместили в больницу, но потом сообразил, что так навсегда потеряет ее. Какой психиатр поверит в существование заговора против его жены? По тем же соображениям он не стал обращаться за помощью ни к кому из друзей. Нет, единственный шанс состоял в том, чтобы застать миссис Ганнисон врасплох. Однако с утра Норману мерещились газетные заголовки вроде: "ПРОФЕССОРСКАЯ ЖЕНА - ЖЕРТВА ПЫТОК! ЗАПЕРТА В ШКАФУ СОБСТВЕННЫМ МУЖЕМ!"
   - Дело очень серьезное, Норм, - повторил Ганнисон. - Моя жена тоже так думает, а она в таких вещах разбирается.
   Его жена! Норман послушно кивнул.
   - Жаль, что все завертелось именно сейчас, - продолжал Ганнисон, - когда у вас и без того хлопот полон рот.
   Норман заметил, что Ганнисон исподтишка посматривает на полоски пластыря в углу левого глаза и на верхней губе, но не стал ничего объяснять. Ганнисон беспокойно заерзал в кресле.
   - Норм, - сказал он, - у меня складывается впечатление, что с вами что-то произошло. Вы один из немногих известных мне людей, которые способны стойко переносить удары судьбы. Но теперь мне кажется, что у вас не все ладно.
   Норман понимал, что намек, прозвучавший в словах Ганнисона, сделан из искреннего сочувствия. На мгновение он подумал о том, чтобы открыть Ганнисону хотя бы частичку правды, - и с негодованием отверг эту мысль.
   Поступить так - все равно что обратиться в суд; а он мог представить - и представлял с изумительной, не правдоподобной отчетливостью, - что его ожидает в подобном случае!
   Вот на свидетельское место становится Тэнси, пускай даже в ее прежнем, замороженном состоянии. "Вы утверждаете, миссис Сейлор, что ваша душа была похищена из вашего тела?" - "Да". - "Вы сознаете отсутствие своей души?" - "Я ничего не сознаю". - "Ничего? Надеюсь,