Норману. - Как я вас ненавижу!
   Ганнисон вышел из кабинета следом за ним. Он зевнул и покачал головой.
   - Хорошо все, что хорошо кончается, - проговорил он. - Кстати, Гарднер заверил меня, что с ней все нормально.
   - Веселые дела, - вздохнул Норман.
   - Да, между прочим, - Ганнисон извлек из внутреннего кармана пиджака белый конверт, - вот записка для миссис Сейлор. Хульда просила меня передать ее вам, а я чуть не забыл.
   - Мы с Хульдой встретились сегодня утром, - пробормотал Норман. Мысли его блуждали неведомо где.
   Вернувшись к себе, Норман попытался было разобраться в этих мыслях, но они оказались чрезвычайно ловкими и увертливыми. Его внимание приковал дракон на крыше Эстри-холла. Забавно: такие скульптуры можно не замечать годами, а потом они сразу и вдруг бросаются тебе в глаза. Сколько найдется людей, способных в точности описать архитектурные украшения зданий, в которых они трудятся? Наверно, это под силу лишь одному из десяти. Да если бы его самого только вчера спросили про того дракона, он не сумел бы и припомнить, существует такой или нет.
   Опершись локтями на подоконник, Норман уставился на каменную ящерицу, обладавшую, как ни странно, подобием антропоидной формы. Дракон купался в желтых лучах заходящего солнца; закат, кажется, символизирует путь, коим души умерших проходят в подземный мир. Под статуей выступала из-под карниза лепная голова, одна из множества выстроившихся вдоль антаблемента <Антаблемент - верхняя часть сооружения, обычно лежащая на колоннах; составной элемент классической архитектуры.>. Норман различил выбитое в камне имя - Галилей. Рядом было написано еще что-то.
   Зазвонил телефон. Он отвернулся от окна и словно погрузился в царивший в кабинете полумрак.
   - Сейлор? Я просто хотел сказать, что даю тебе срок до завтра...
   - Послушайте, Дженнингс, - перебил Норман, - вчера ночью я повесил трубку потому,