зготовители разбивают карты по мастям - тринадцать пик, тринадцать червей и так далее. Предположим, я достигаю при тасовании совершенства, то есть разделяю колоду на равные части и сдаю карты одну за другой.
   Он попробовал подкрепить слова делом, но у него ничего не вышло.
   - Немного практики, и все исправится, - уверил он добродушно. - Некоторые игроки добиваются тут потрясающих результатов. Но я веду речь об ином. Допустим, такое случится два раза подряд. Тогда, вне зависимости от того, как сняты карты, каждый игрок получит одну масть целиком - что, если исходить из законов вероятности, может произойти лишь однажды примерно за сто пятьдесят восемь миллиардов сдач, причем это цифры для единственной руки, а никак не для четырех.
   Норман кивнул. Карр восторженно улыбнулся.
   - Других примеров приводить не буду. Все сводится к следующему: то, что мы неопределенно именуем "случайностью", есть итог взаимодействия ряда вполне конкретных факторов - в основном расклада карт и привычных способов тасовать колоду. - Вид у Карра был столь торжественный, словно он только что вывел базовое уравнение теории относительности. - Порой в сдачах нет ничего особенного, а порой они принимаются безумствовать - длинные масти, пропуски и тому подобное. Иногда карты упорно ложатся на север и на юг, а иногда - на запад и на восток. Везение? Случайность? Тысячу раз нет! Это - действие различных известных причин. Опытные игроки таким образом могут определить, у кого на руках ключевые карты. Они помнят, как сбрасывались карты при прошлой сдаче, как собирались вместе, они замечают, как перемешал их тасующий. И при следующем заходе они играют уже не вслепую! Все очень просто, просто до нелепости. Любой мало-мальски приличный игрок в бридж...
   Мысли Нормана перескочили вдруг на предмет, имевший отдаленное отношение к рассуждениям Карра. А если распространить принцип профессора за пределы