довали "Эмлин Скэттердей, Роузленд", "Мортимер Поуп, Хилл", "Преп. Бафорт Эймс, Роузленд". Цвет был, соответственно, коричневым, красновато-бурым и снова коричневым.
   Тишина в доме сделалась оглушительной, даже солнечный свет как будто потускнел. Роузленд и Хилл, Роузленд и Хилл, мы идем на Роузленд и Хилл... Слова эти прозвучали у него в голове, и он с трудом подавил желание разбить стеклянные флаконы, раздавить как пауков - столь отвратительными они вдруг ему оказались.., а обратно дороги нет...
   Ну конечно!
   Местные кладбища.
   Значит, земля с могил.
   Ну да, образцы почвы. Земля с могил. Основной элемент негритянского колдовства.
   Тотем вспрыгнул на столик и принялся обнюхивать флаконы. Норман запустил руку в ящик, нащупал за большой коробкой маленькие - и вывалил все добро на пол.
   В одной коробочке лежали ржавые и гнутые железные стержни - гвозди из конских подков. В другой находились конверты для визитных карточек с прядями волос внутри. На каждом из конвертов значилось, кому эти волосы принадлежат. Норман увидел знакомые имена: Харви Соутелл, Грейсин Поллард, Хульда Ганнисон... А в конверте с надписью "Ивлин Соутелл" были обрезки покрытых красным лаком ногтей.
   В третьем ящике не оказалось ничего интересного, зато в четвертом Норман обнаружил прямо-таки клад. Пакетики сухих листьев и истолченных в порошок овощей - вот, выходит, для чего нужен Тэнси ее садик? Вербена, вьюнок, повилика, кусочки магнитного железняка с прилипшими к ним металлическими опилками, гусиные перья, с которых, когда он их потряс, закапала ртуть, лоскутки фланели того сорта, какой используют негритянские колдуны для своих "ловушек" или "ладошек", коробка со старинными серебряными монетами и серебряными же опилками - сильнодействующее защитное волшебство; теперь понятно, что кучка монет перед его фотографией лежит там не просто так.
   Но Тэнси всегда потешалась