большие
  пальцы обеих рук, отчего Томми почувствовал себя членом клуба для избранных.
   В конце XX столетия нередко можно было услышать, что Большая Американская
  Мечта приказала долго жить и что от Большой Калифорнийской Мечты остался
  остывающий пепел, но в этот теплый летний полдень эта страна все еще
  представлялась Томми Фану самой прекрасной, а солнечное побережье все еще
  манило тысячью соблазнов и ослепляло невиданными перспективами.
   Странная тень и необъяснимый холодок, пробежавший по коже, были почти
  забыты.
  
  ***
  
   Он миновал Лагуна-Бич, проехал Дана-Пойнт и уже в сумерках добрался до
  Сан-Клементе, где наконец снова повернул на север. Томми по-прежнему не
  стремился попасть в какое-то определенное место. Единственное, что ему
  хотелось, это поскорее привыкнуть к большой и мощной машине. Несмотря на
  свои три тысячи двести девяносто фунтов, "Корвет" прекрасно слушался руля;
  сцепление с дорогой, как и у всякой спортивной машины, тоже было выше всяких
  похвал. Томми специально проехал несколько миль по обсаженным деревьями
  узким улочкам Сан-Клементе, пока не убедился, что радиус поворота "Корвета"
  составляет ровно сорок футов, как и было написано в спецификации.
   Вернувшись в Дана-Пойнт, он отключил радио и взялся за свой сотовый
  телефон, чтобы позвонить матери в ХантингтонБич. Она сама взяла трубку на
  втором звонке, но ответила на вьетнамском, хотя и приехала в Соединенные
  Штаты