мириады огней, точно на электрифицированной карте. Они
  вычерчивали пунктир улиц, то прямых, то извилистых, стекались в сияющие
  озерца у центра и возле ворот Торгового района. Влюбленные, в основном
  подростки - как могли не дрогнуть их сердца от захватывающего дух зрелища, -
  парковались здесь вечерней порой, отделенные друг от друга рядами сосенок и
  купами терновника. Восхищение городом пробуждало нежные чувства и по
  несколько раз за ночь бросало их в объятия друг друга.
   В свое время Чейз тоже испытал это.
   Он подогнал машину к обочине, затормозил и выключил двигатель. На
  мгновение тишина ночи показалась непроницаемой, глубокой, звенящей. Потом он
  различил треск сверчков, уханье совы где-то поблизости, голоса и смех
  молодых людей, приглушенные стеклами автомобилей.
   Этот смех заставил Чейза задуматься. А зачем он, собственно, сюда
  приехал? Да просто ему стало тошно от мэра, Ассоциации торговцев и всего
  остального. Ему вовсе не хотелось этого банкета, и пошел он только потому,
  что не подыскал подходящей причины, чтобы вежливо отмотаться.
   Столкнувшись же с доморощенным патриотизмом городских властей, с их
  слащавыми представлениями о войне, он почувствовал, будто невидимый груз
  придавил его к земле. Может быть, особо тягостные чувства он испытывал из-за
  того, что еще не так давно сам был точно таким? Во всяком случае, с
  облегчением избавившись