ение в груди, точно что-то рвалось из
  меня наружу.
   - У него есть имя? - спросил я Морсфагена.
   - Нет.
   - Нет?!
   - Нет. Ему, как обычно, присвоен кодовый номер. Этого нам вполне
  достаточно.
   Я снова посмотрел на уродца. И в глубине души <(некоторые церкви
  отказывают мне в праве на нее, но ведь церкви отказывают людям во множестве
  вещей по множеству причин, а мир все еще вертится) понял, что во всей
  Галактике, во всей огромной Вселенной, в миллионах обитаемых миров, которые,
  возможно, плывут в ее просторах, не существует имени для этого ребенка.
  Просто Ребенок. С заглавной буквы.
   Медики тем временем продолжали свое дело.
   - Еще пять минут, - сказал Морсфаген. Он обеими руками вцепился в
  подлокотники своего кресла. Теперь, однако, это был не приступ гнева, а лишь
  ответная реакция на переполнявшее комнату напряжение.
   Я кивнул, взглянув на Харри, который настоял на своем присутствии при
  первом сеансе. Он все еще не отошел после сражения с этими монстрами. Я
  чувствовал себя так же неуютно и, пытаясь избавиться от этого чувства,
  обернулся к Ребенку и приготовился к атаке на неприкосновенность его мозга.
   Легко переступив порог, я рухнул во мрак его разума...
   ...и, очнувшись, увидел белые лица с черными дырами вместо глаз. Они
  бормотали на чужом языке и тыкали меня холодными инструментами.
   Когда мое зрение прояснилось, я увидел странную троицу - Харри,
  Морсфагена