а которые я унаследовал вместе
  с его фамилией.
   - С чего бы это? - спросил я, застегивая пальто.
   - Похоже, из-за того, что они пытались сделать с тобой. Ты должен об этом
  забыть. Больше общаться. Встречаться с людьми.
   - Я так и делал. Но, видимо, совсем их не люблю.
   - Есть одна старая ирландская легенда, в которой говорится...
   - Во всех старых ирландских легендах говорится об одном и том же.
  Послушай, Харри, все они, кроме тебя, пытаются меня использовать. Хотят,
  чтобы я выслеживал, не спят ли с кем-нибудь другим их жены, или обнаруживал
  любовниц их разлюбезных муженьков. А если приглашают меня на свои вечеринки,
  то единственно затем, чтобы я продемонстрировал им пару забавных трюков. Мир
  сделал меня циничным, Харри, и укрепляет на этих позициях. Так что давай
  поведем себя разумно и подзаработаем на моем цинизме. Вполне вероятно, что,
  если какой-нибудь психиатр сделает меня вполне счастливым и примирит со мной
  же самим, мой талант попросту исчезнет.
   Я вышел прежде, чем он нашелся с ответом, и когда закрыл за собой дверь,
  мимо меня на каталке провезли Ребенка. Его пустые глаза были устремлены на
  светлый потолок.
   Снаружи продолжал падать снег. Волшебные искорки. Кристальные слезы.
  Сахар с небесного пирога. Я старался выдумать побольше милых метафор - может
  быть, желая доказать, что не так уж циничен.
   Я сел в ховеркар, кивнул морскому пехотинцу, который его пригнал, и,
  резко развернувшись, выехал на