думал, что с ними покончено, - сказал я.
   - Да все так думали, - ответил пехотинец. Парень явно ненавидел "этих
  крикунов, которые за мир", как, впрочем, и большинство тех, кто носит форму.
  - Комитет конгресса по исследованиям решил, что добровольческая армия - это
  хорошая идея. Мы не прогадим страну, как говорят эти шептуны. Уж поверь,
  браток, мы не подведем! - И он уселся в мою машину, чтобы отогнать ее на
  стоянку.
   А я тем временем вызвал лифт, шагнул в его раскрытую пасть и поехал. От
  нечего делать скорчил пару рож камерам наблюдения и прочел несколько грязных
  лимериков.
   Когда лифт остановился и двери открылись, меня поприветствовал еще один
  морской пехотинец, потребовав приложить указательный палец к
  идентификационной панели для проверки, что я и сделал. Затем он провел меня
  к другому лифту, мы поехали вверх.
   Миновав множество этажей, оказались в коридоре со стенами кремового
  цвета, прошли его почти до конца и шагнули в проем шоколадно-коричневой
  двери, отъехавшей в сторону по команде офицера. За ней простиралась комната
  с алебастровыми стенами, на которых через каждые пять футов были нарисованы
  шестиугольные значки яркого красного и оранжевого цветов. В черном кожаном
  кресле сидел маленький уродливый ребенок. Позади стояли четверо взрослых.
  Они смотрели на меня так, будто надеялись услышать какие-то невероятно
  важные слова.
   А я вообще ничего не сказал.
   Ребенок поднял голову.