и глаза этого древнего ребенка. Они злобно
  щурились, полыхали, словно угли под переплетением гнилых стеблей. Я
  чувствовал, как растет в нем ненависть - не столько ко мне (хотя и ко мне
  тоже), сколько ко всем, ко всему на свете. В мире, похоже, не было ничего,
  что не вызывало бы у этого уродца презрения и отвращения. Он был куда худшим
  отбросом утробы, чем я. И снова работавшие здесь врачи и конгрессмены,
  которые поддерживали этот проект, могли трезвонить: "Искусственное
  Сотворение работает на благо нации!" Оно сотворило меня. И восемнадцать лет
  спустя разродилось этим извращенным супергением, который в свои всего-то три
  года от роду выглядел древним реликтом. Второй успех за четверть столетия
  работы. Для правительства это была победа.
   - Не знаю, смогу ли этим заниматься, - наконец сказал я.
   - Почему бы нет? - спросил здоровенный облом, которого остальные называли
  генералом Морсфагеном. Этот человек казался высеченным из гранита:
  широченные плечи и грудь (должно быть, костюмы ему шьют на заказ), осиная
  талия и короткие ноги боксера. А ручищи - такими только подковы в цирке
  гнуть.
   - Я не знаю, чего от него ждать. Он думает совсем иначе. Поверьте, я
  сканировал военных, сотрудников ИС-комплекса и ФБР, не говоря уж обо всех
  прочих, и безошибочно распознаю предателей и тех, кто может стать слабым
  звеном в системе обеспечения безопасности. Но никогда мне не попадалось
  ничего похожего.