увствуя, как нагревается пластик, прижатый к телу, и знать, что власть
  здесь, под рукой. Белина дала идиоту доесть сандвичи. Вечером, когда они
  перешли в кузов устроиться на ночь, она поела с ним немного консервированных
  фруктов и с удовольствием выпила овощной сок из бутылки. Она
  продекламировала ему несколько строк, наслаждаясь его радостью, поскольку
  знала, как быстро она может превратить эту радость в ужас.
   Она станцевала для него.
   Солонка с пауками ждала там, где Белина спрятала ее, - за коробками с
  провизией.
   Она почитала ему книгу.
   Себастьян попросил ее повторить часть прочитанного.
   Она читала снова и снова, столько, сколько он хотел.
   Чувство собственного превосходства было таким сильным, таким
  восхитительным, что Белина едва удерживалась, чтобы не вынуть солонку, не
  вытащить пауков и не сунуть восьминогих тварей ему в лицо, потешаясь над его
  ужасом и растерянностью. Однако она сдержала себя, понимая, что, как только
  покажет ему солонку, сладкое чувство предвкушения кончится и удовольствие
  держать топор у него над головой уже не будет таким восхитительным, если он
  будет знать про топор.
   Спустя некоторое время его голова склонилась на грудь.
   Дыхание стало медленным и глубоким.
   Идиот заснул.
   Несколько минут Белина смотрела на него, потом пошла и взяла пауков. Она
  встала рядом с ним и, глядя в его большое лицо, принялась бить его ногой в
  бедро, пока он не проснулся.
   - Себастьян, у меня