орый пронизывал его, словно электрический ток. Не боль была тому
  причиной. И не размеры кукол, и не их жестокость. Нет, ужас вызывал безумный
  блеск в их глазах, вялое и чувственное выражение их лиц, словно бы они
  радовались тому, что причиняют боль, больше, чем чему бы то ни было на
  свете.
   - Вперед! - воскликнула красивая златокудрая куколка, размахивая в
  воздухе своим ножом так, словно это было знамя.
   Куклы бросились к нему со всех сторон, вопя от восторга, толкаясь и
  работая локтями, чтобы добраться до него раньше других. Он быстро сделал шаг
  назад. Он вспомнил о выходе на полосу прибытия - но слишком поздно.
   Наконец он потерял равновесие и упал. Ножи вонзились в его руки, кромсая
  их.
   Он упал, и мощная струя воздуха прижала его к земле. Его руки
  кровоточили. Боль была сильнее, чем он мог вынести, хотя он помнил о том,
  что не должен потерять сознание.
   Затем фургон начал опускаться.
   Лезвия винтов все приближались, яростный ветер стал еще более неистовым.
  Через вращающиеся лопасти он мог разглядеть приспособления, которые опустили
  под фургоном защитный, щит. Он мог видеть шов, который варил в прошлом году,
  когда щит помялся, и ту лопасть, которая сорвала его и отбросила в сторону.
  Он мог видеть отсюда даже пятна смазки.
   А затем лопасти оказались прямо над ним, разрубая со свистом воздух,
  потом они опустились ниже, и после этого он уже ничего не видел.
   - Разве это не было чудесно? - спросила Висса. Ее голос