ора,
  втягивающего воздух, ухитрившись проскользнуть в нескольких дюймах от них.
  Он тщательно осмотрелся и обнаружил тоннель, идущий вправо и влево. Он
  выбрал правое ответвление и корчась заполз в него.
   Теперь ему пришлось лечь на живот, поскольку труба здесь была уже
  недостаточно высокой, чтобы он мог пробираться пригнувшись. Он ободрал
  пальцы о швы в местах сварки, и в скором времени его штаны порвались на
  коленях. Но он был так же равнодушен к ранам, которые получала его плоть,
  как и к дырам на одежде. Единственное, что его волновало - это бегство.
   Впереди показался тусклый свет. Он пополз еще быстрее и наконец добрался
  до того места, где шахта делала поворот. Когда Себастьян просунул в изгиб
  трубы свою голову и плечи, то обнаружил, что свет исходит от факела, который
  лежит на полу. Свет падал прямо на человеческую голову, которая была
  отделена от туловища прямо у основания черепа. Лицо головы покрывала
  смертельная бледность. Только на лохмотьях кожи, которыми оканчивалась шея,
  сохранились следы крови. Глаза головы закатились, только полоски
  болезненно-желтых белков виднелись из-под век. Разинутый рот был дряблым и
  безжизненным. Глубже виднелись ухоженные зубы.
   Это была голова водителя, которую куклы уберегли от веса грузового
  фургона. Но Себастьян не мог знать этого. Они выбрили волосы на голове,
  соорудив ей вдовий козырек, и эти волосы теперь лежали мертвой белой грудой.
  Это была единственная