мысль, которая пришла в голову Себастьяну.
   - Пертос, - прошептал он. И тут, в слабом свете, черты водителя,
  измененные космологией и состарившиеся, по-настоящему стали походить на
  черты кукольного мастера.
   - Пертос?
   Голова ничего не ответила.
   Слабый свет исходил от нее.
   Стены шептали, перенося эхо отдаленных голосов:
   - Пе-Пе-Пертос?
   Паук, жирный, темно-зеленого цвета, выбрался из мертвого рта, ступая по
  дряблой, бескровной нижней губе.
   Себастьян закричал и кричал еще и еще. Даже когда он уже упал в сторону,
  врезавшись коленями в швы трубы, он продолжал кричать без перерыва. Он
  чувствовал, что его тело все распухает и раздувается, что оно вот-вот
  лопнет, подобно гнилому фрукту.
   Себастьян пополз назад, через вращающиеся лопасти вентилятора, на которые
  уже натыкался раньше. Он влез в тоннель, ведущий влево, от которого
  отказался вначале, и, яростно извиваясь, пополз вперед. Для таких стесненных
  условий он передвигался очень быстро.
   Он двигался, не имея ни малейшего представления о том, следует ли за ним
  страшная голова. Он был уверен, что да. Время от времени его посещало
  видение, в котором паук взбирался на его ногу, а голова впивалась зубами в
  другую. Они держали его до тех пор, пока основная масса пауков не добиралась
  до него. Когда галлюцинация уходила, он начинал ползти еще быстрее...
   Принц сердился. Ему это отлично удавалось, поскольку за последние
  несколько недель он имел возможность