ости бедного воина так, что они выскочили из
  суставов.
   Он дошел до той грани, когда разум отказывается от эмоций, отбрасывает их
  и целиком и полностью прекращает работать - до тех пор, пока не возникнут
  определенные стимулы. Муж, оплакивающий свою умершую жену, может дойти до
  истерии. Но истерия не может длиться вечно, подводя его все ближе и ближе к
  безумию. И наступает момент, когда все это должно смениться либо кататонией,
  либо приятием. То же самое приложимо и к ужасу. Ужас - это, возможно,
  наиболее сложная эмоция, с которой способен иметь дело разум, поскольку она
  воздействует на тело более целенаправленно, чем ненависть или любовь. Он
  провоцирует выброс адреналина, заставляет сердце биться быстрее, делая более
  чутким слух и обостряя зрение. И если разум оказывается неспособен разорвать
  круг, чтобы избежать наиболее невыносимых степеней ужаса, безумие вполне
  может оказаться его итогом.
   Идиот жил в ужасе. Всю свою жизнь он пребывал в страхе перед силами,
  которых не мог ни определить, ни оттолкнуть. Ему потребовалось достаточно
  времени, чтобы подавить тот, давний ужас, но тогда его сопротивляемость была
  выше, и ему это удалось. В трансе он продолжал торопливо карабкаться прочь
  от того места, где проходили шахты и где он увидел голову, и все же он имел
  весьма смутное представление о том, что им двигало. Дважды безразличие
  овладевало им, и он останавливался, чтобы осмотреться. И оба раза,
  достаточно было ужасу хоть немного