ь. Можно было спать, что и делал Пертос.
   Руди наслаждался новой пьесой в дальнем от комнаты Пертоса конце
  коридора.
   Себастьяну хотелось посмотреть. Из-за того что ему не разрешали, он
  чувствовал себя отверженным. Ему казалось, что все, кроме него, знают, о
  какой пьесе идет речь. Это делало его несчастным. Он чувствовал себя
  маленьким и никому не нужным.
   Пертос спал. Жемчужина сияла. И никто не следил за идиотом.
   По опыту Себастьян знал, что кукольник пробудет в состоянии транса еще
  довольно долго. Этот странный сон охватил его лишь несколько минут назад, а
  освободиться от чар жемчужины ему никогда не удавалось меньше чем за час.
  Иногда Пертос оставался в плену этих чар почти целый день. Он не ел, не пил,
  и Себастьян пугался, думая, что хозяин, должно быть, умер, хотя до этого
  никогда не доходило.
   Себастьян положил кисть, и, после того как щетинки зарегистрировали
  двадцатисекундный перерыв в работе, она начала выделять прозрачный пахучий
  лак. На бумаге, подстеленной, чтобы не испачкать пол, от щетинок начало
  расползаться липкое пятно.
   Себастьяну пришло в голову, что сегодня последняя ночь, когда он видит
  Битти Белину живой, по крайней мере до тех пор, пока они не переедут в
  другой город, где ее сказку можно будет сыграть перед новой аудиторией. Два
  дня подряд для одной сказки - предел. После этого персонажи спектакля
  возвращались в Горн, уступая место другим. Они умирали.
   Когда эти мысли всей