вно
  шрам, оставленный молнией в стволе кряжистого ясеня. Мать с отцом оставили
  дверь спальни открытой, а он, полагая обнаружить воображаемого гостя,
  заглянул внутрь и увидел, как они занимались любовью. Ему показалось, что
  отец делает матери больно, что он колет ее. Он с криком прыгнул на кровать
  и, набросившись на отца, принялся колотить его маленькими ручками и кусать.
  И даже через несколько часов, когда они, наконец, успокоили его и мать снова
  и снова уверяла, что отец не обижал ее, он остался при своем мнении. С тех
  пор он начал стыдиться того, что у него есть такой же кинжал из плоти, как у
  отца. Годы спустя полное отсутствие эрекции и сексуальных потребностей
  оказалось для него настоящим благословением. Он знал, что никогда не сможет
  причинить боль, так как в его кинжале нет металла.
   И вот теперь, когда он увидел Элвона Руди, увидел Белину, прикасавшуюся к
  кинжалу из мужской плоти, который мог убить ее, то оказался во власти
  видений: Белина мертва, она в крови, она убита. К этим картинам добавилась
  еще одна - он видел истекающую кровью Дженни с ножом в животе. И где-то
  глубоко в мозгу, где еще теплились остатки человеческого разума, он впервые
  осознал, что нож в животе Дженни был его ответом на отцовский член в теле
  его матери. Сомнений больше не было, Себастьян закричал и, ворвавшись в
  комнату, набросился на Элвона Руди как на врага. Лица вокруг побледнели.
  Куклы завизжали.
   Он чувствовал, как Белина била его по рукам,