конце концов, мир - всего
  лишь карнавал масок, даже для богов.
   Кукольник испытывал некоторое облегчение при мысли, что Себастьян в конце
  концов придет к нему, сконфуженный, не понимающий, что натворил, полный
  раскаяния. Несмотря на свой идиотизм, Себастьян был для него опорой в жизни,
  элементом стабильности. Он никогда не менялся и не пытался ни о чем судить.
   Пертос допил вино и встал, собираясь вынести труп.
   В этот момент появился Себастьян. Он, цепенея, вошел в дверь, полагая,
  видимо, что застанет ту же сцену, которую увидел в первый раз: голые Руди и
  Белина и налитый кровью член, который она гладила.
   - Не бойся, - произнес Пертос, подходя к идиоту.
   Себастьян плакал.
   - Ты сделал это не нарочно, - сказал Пертос. Себастьян рыдал, брызгая на
  кукольника слюной. Его расширенные глаза прятались от света, укрываясь еще
  глубже под козырьком неандертальского лба. Пертосу показалось, что идиоту
  стало легче, когда он понял, что кукольник не собирается его ни в чем винить
  и наказывать.
   - Все будет как прежде, - уверял его Пертос. Однако он не знал, зачем
  вернулся Себастьян. Он не ведал, что, выскочив на площадь, идиот долго
  бегал, петляя по боковым улицам города, в попытке разобраться в разрозненных
  воспоминаниях и отчаянно стараясь связать их воедино. Пертос не знал, что в
  конце концов идиот поверил в то, что в тот вечер, когда Битти Белина
  уговаривала его убить Пертоса Гедельхауссера, она всего лишь хотела
  предупредить