вает, и тут время замедлило свой бег. Оно
  тянулось, как густой сироп, и Себастьян одновременно наблюдал два события:
  одно из прошлого, другое - из настоящего.
   Дженни висит на краю каменистого обрыва головой вниз над большими
  гладкими валунами и пенистой поверхностью реки;
   Пертос медленно-медленно сползает в бурлящую черноту коллектора, в поток
  отбросов и экскрементов;
   Дженни падает, сначала она летит стрелой, потом начинает переворачиваться
  и кувыркаться, как будто исполняет акробатические трюки;
   Пертос слегка поворачивается;
   Дженни падает в воду, ее голова ударяется о валун, разбивается, и она
  исчезает навсегда;
   Пертос плюхается в коллектор, обдав Себастьяна вонючими брызгами, он
  выныривает, затем погружается в воду и, кружась, уплывает навсегда.
   Тишина.
   Тишина...
   Себастьян закрыл крышку люка, опасаясь, как бы трупы не приплыли обратно.
  Именно из-за этого он сначала притащил их сюда обоих и только потом сбросил
  в люк. Ему вовсе не хотелось, спустив в подвал второй труп, обнаружить, что
  первый выбрался из воды и обсыхает на краешке люка.
   Идиот покинул подвал.
   Пока он поднимался по лестнице, ему дважды казалось, что он слышит, как
  паучьи лапки скребут по цементу. Оба раза он резко оборачивался, надеясь
  заметить паука, но так ничего и не увидел.
   Однако Себастьян понимал, что это еще ничего не значит.
   Перед тем как уйти, он в последний раз осмотрел комнаты и нашел
  холистианскую жемчужину, которую