знания того, что он был ошибкой, от отсутствия определенной
  индивидуальности, равно как и прошлого с будущим.
   Грузовик стоял в рощице на расстоянии двухсот ярдов от шоссе.
  Всхолмленная местность и тесно стоящие сосны скрывали его от посторонних, за
  исключением старого Бена Самюэля, жившего в хижине, расположенной на двести
  футов глубже в лесу. Возможно, в такой скрытности и не было необходимости,
  ведь за все время путешествия из Города Весеннего Солнца на северо-запад
  Себастьян не встретил ни одной полицейской машины. Грузовик никто не
  разыскивал, а радио в кабине, насколько идиот помнил, ни разу не упоминало
  об исчезновении Элвона Руди. Тем не менее он чувствовал себя лучше,
  укрывшись от чужих взглядов под сенью деревьев, поэтому не хотел менять
  место стоянки. Не то чтобы он намеревался остаться здесь навсегда, просто на
  ближайшее обозримое будущее не строил никаких планов в отношении отъезда.
  Ему казалось, что на этом островке канадской глухомани время остановило свой
  бег, хотя те, кто находился в этих краях, продолжали жить и стареть.
   В течение дня они гуляли среди деревьев в стороне от хижины и грузовика,
  разглядывая мхи и папоротники, разыскивая окаменелости, которые Себастьян
  научился находить, но не умел объяснить, что это такое. Они усаживались на
  бревно или плоский камень и поджидали животных и птиц. Себастьян довольно
  долго мог оставаться совершенно неподвижным, словно сливаясь с природой,
  сохранившейся