лову, она открыла глаза. Ей не полагалось
  делать этого, находясь в капсуле-матке, но она сделала. В левой глазнице не
  было глаза. Второй, голубой глаз уставился на него без всякого выражения.
   - Нет, - теперь уже громче произнес Себастьян.
   Она попробовала подняться, упираясь здоровым локтем и маленькими ножками.
  Оставаясь внутри Горна, Белина походила больше на кадр из фильма, чем на
  что-то реальное. Она все продолжала смотреть на него ничего не выражающим
  взглядом.
   - Стой, - сказал он.
   Она залепетала. Что-то несуразное.
   Ей удалось встать и прижаться лицом к стеклу смотрового окошка, прямо
  напротив Себастьяна. Она пыталась говорить, но даже если ее речи имели
  смысл, слова невозможно было разобрать.
   Идиот повернулся и выскочил из грузовика в темноту. Он бежал, давясь и
  брызжа слюной. Он задыхался. Бросившись в лесу на влажную увядшую траву, он
  заплакал.
   Себастьян смотрел, как Бен Самюэль строгал и рисовал. Долгие часы
  проводил идиот, тихо сидя в лесу, наблюдая за белками, занятыми последними
  приготовлениями к зиме. Он смотрел на синее небо, а иногда сидел под дождем
  и мок. Прошла почти неделя, прежде чем он смог снова подойти к Горну и
  продолжить свои эксперименты. Но даже тогда в его мозгу продолжал сидеть
  страх, готовый наброситься на него при первом же удобном случае.
   Он решил не пользоваться матрицей-диском Битти Белины, пока не овладеет
  процессом воссоздания. Лишь когда он сможет вернуть ее во всей красе,