дверь.
   - Мокрый и холодный, - повторила она. Он вывернул на шоссе, и они
  двинулись дальше на север.
   Они выехали сразу же после завтрака и ехали до самого позднего вечера,
  когда у него стали слипаться глаза. Еда была у них в кабине, так что они
  могли есть во время езды и делали краткие остановки только для того, чтобы
  сходить в туалет. За все время ему не попалось ни одной машины или
  какого-нибудь другого транспортного средства. Единственными движущимися
  предметами в мире были грузовик и снег. Для Себастьяна дорога и жужжание
  ротаров воздушной подушки стали частью образа жизни, их монотонность хоть
  как-то успокаивала его нервы.
   На четвертый день, когда они отъехали на сотни миль от хижины Бена
  Самюэля, она задала тот самый вопрос, которого он так боялся:
   - Когда ты восстановишь всех остальных?
   - Остальных? - Он знал, кого она имеет в виду. Он знал.
   - Виссу и принца. И других. Все равно рано или поздно их придется
  возродить для представления, а оно, наверно, будет скоро.
   - Не будет.., представления, - отозвался он.
   Она ненадолго задумалась, как будто совсем не удивилась.
   - Ну все равно ты можешь оживить их. Они ведь тоже имеют право на жизнь,
  понимаешь. Не меньше, чем ты.
   - Нет.
   - Почему?
   - Нет.
   - Ну должна же у тебя быть какая-то причина! У людей на все есть
  какая-нибудь причина!
   - Пауки, - сказал он ей, хотя сам не знал точно, что имеет в виду.
   - Пауки?
   Больше он