ая деревня это не навоз и даже не самогон. Это - самые настоящие острые вилы.
   Русская душа в таких местах делает аналогичное с русским телом, а именно: пьет горькую и горько-прегорько плачет. Но не навзрыд, а монотонно и убаюкивающи. Если тело достигло среднего возраста, оно иногда находит дополнительную отраду в сексе и, не дай-то впасть во грех наш православный бог, не по мотивам распутной Кама-сутры - в скромном, стыдливом, без ванны с благовониями и даже без банальной горячей воды. Если тело чудом умудрилось дошкандыбать до старости, оно утешается мыслью, что скоро финиширует на соседнем захламленном кладбище. Если же тело молодо, оно хочет только одного - бежать оттуда, бежать, бежать, бежать. Пусть даже существует изрядный риск сломать голову - черт с ней! Лишь бы прочь!
   И только глупым младенцам там хорошо, только самым самым глупым.
  
  ***
  
   Именно в таких Пеньках (а именно так, безо всяких там гнилых предикатов, именуют свою малую родину местные гегемоны), будь они трижды неладны, на краю деревни, со своей слегка не в себе матушкой, жил Витюша Фролов, 17-ти годков отроду. Розовощекий придурок или оболтус, как по родственному его величал городской дядька. А на самом деле? Ну, а на самом деле, ничуть не глупее 99% прочих пацанов подобных захолустных сел и деревень, в изрядном и излишнем количестве разбросанных по просторам необъятной и неопрятной родины. Вы хоть когда-нибудь разглядывали вблизи этих "милых" деревенских мальчиков? Увы и ax - они одеты отнюдь не в белоснежные накрахмаленные рубашки, не трудятся до седьмого пота с вдохновенной улыбкой на полях родины и не ходят ежедневно за десять километров в школу за знаниями. Не бегут они и в церковь, послушать вдохновленную проповедь жирного неопрятного батюшки. Они необразованны, патологически склонны к пьянству и матерщине, ленивы, как сломанный трактор Кировец на заснеженном дворе ремонтной мастерской. Они не мечтают стать