орую в конце концов отыскал, его свалили.
   При третьей попытке нам надо было набрать шесть очков, отставая на
  четыре. Он хорошо стартовал. Мы как следует поднажали и очистили для него
  большую дыру. Но, прорываясь в дыру, он слишком увлекся жонглированием,
  перекатывая мяч от подбородка на грудь, к плечу, в ладонь, забыл поберечься,
  и его сбили сбоку, а мяч влетел прямо в руки центральному за щитнику
  противника, который после продолжительной паузы смекнул, что у него в руках
  настоящий футбольный мяч, и пустился веселым тяжеловесным галопом, пока его
  не схватили сзади. Бэннон, стоя на коленях, сорвал с себя шлем, грохнул
  оземь, поднял взор к небесам и прокричал: "Тьфу!"
   Когда на следующей игре дела у него пошли плохо, примерно четверо из нас
  завопили: "Тьфу!" С тех пор и навеки он стал Ташем <Таш (tush) - фу-ты;
  тьфу! (англ.)>.
   Потом он перешел в таклеры, провел в команде АФЛ четыре года и на
  протяжении двух из них, уже женившись на Джанин, копил деньги. Ущемление
  нерва шейного позвонка превратило его в страхового агента, вполне
  преуспевающего, потом это ему опротивело, и он стал продавать плавучие дома,
  а потом купил эти десять акров на Шавана-Ривер, где принялся воплощать в
  жизнь Американскую Мечту.
   После ритуального взаимного похлопывания по спине и плечам наши
  приветствия утонули в приближавшемся низком скрежещущем реве. Три огромных
  оранжевых "Евклида", с верхом нагруженные сырой известковой