девушку, одиноко сидящую в дальнем конце зала.
   Насколько Харт мог полагаться на свою память, девушка эта присутствовала
  на всех сессиях судебного разбирательства. Некоторое время он и другие
  присяжные считали, что она могла быть прежней воздыхательницей или жертвой
  Коттона, которую ,либо защита, либо обвинение вызовут для дачи показаний. Но
  ни одна сторона этого так и не сделала. Целых семь недель девушка лишь
  сидела, слушала и смотрела.
   Харт пристальнее взглянул на лицо заключенного, сидящего рядом с
  адвокатом, назначенным судом. Коттон отличался какой-то грубоватой красотой,
  но его рот выдавал слабость характера, как рот капризного ребенка, который
  привык только брать и никогда не отдавать взамен. От длительного пребывания
  в камере кожа его побледнела и приобрела желтоватый оттенок. Дорогой костюм
  мешком висел на ширококостой фигуре. Глаза с синеватыми тенями глубоко
  запали. Он выглядел больным и испуганным. Возможно, так оно и было. Харт
  надеялся, что те несколько дней, которые он провел с Бонни, достойны были
  той цены, которую он собирался за них заплатить.
   После усталости и напряжения судебного разбирательства, многочасовых
  дебатов то, что за этим последовало, не произвело впечатления кульминации. И
  Харт обрадовался, когда судья объявил приговор, в краткой речи поблагодарив
  присяжных. Помощник несколько раз ударил молотком и тем самым положил конец
  всей процедуре.
   Харт