и днями напролет
  свозили и свозили в хлипких скрипучих тачках все новые и новые порции
  исторического хлама - и так до тех пор, пока археологи не наткнулись на
  долгожданную находку.
  
  Легкие Штрауда были уже давно забиты пылью и песком, а голова - мыслями о
  недавнем замечательном открытии самого потаенного, самого хранимого и
  самого драгоценного сокровища из сокровищ Хеопса[4]. В данный момент,
  однако, голова у него кружилась, сильно подташнивало, сказывалось, видимо,
  переутомление последних дней. Если он сейчас не даст себе какую-то
  передышку, то просто свалится, глупо же доводить себя до такого состояния.
  И все же его не отпускало чувство смутного беспокойства и настороженности,
  будто какая-то могущественная и не подвластная ему сила могла в любую
  минуту вырвать у него плоды многодневного напряженного труда прямо из рук.
  
  Находка, которую они сделали здесь, у подножья великих пирамид, была,
  пожалуй, самой значительной и важной со времен вскрытия гробницы
  Тутанхамона[5]. Штрауд весьма гордился своей причастностью к новому
  археологическому подвигу, который, несомненно, прикует внимание всего мира
  к Хеопсу, предку Тутанхамона. Восхищение, которое Штрауд испытал при виде
  коллекции человеческих черепов,