согласился Штрауд. - Думаю, не вредно немного
  передохнуть.
  
  - Работа от вас никуда не убежит, заверяю вас, - улыбнулся доктор Мамдауд,
  великолепно сложенный, с рельефными мышцами араб, отличавшийся от
  большинства своих соотечественников необычно светлой кожей. Египтяне
  относились к нему весьма пренебрежительно и даже грубо, поскольку считали
  его "американцем" за то, что он выступил инициатором и организатором
  финансовой помощи Соединенных Штатов в сооружении канализационной сети в
  Назлетт ас-Саммане. В связи с чем египтяне доверяли Мамдауду ничуть не
  больше, нежели Штрауду или другим работавшим с ними американцам. Мало того,
  даже в полуденный египетский зной доктор Мамдауд носил неизменные
  полуботинки нестерпимого блеска, отутюженный пиджак и тщательно вывязанный
  галстук. Местные жители считали его абсолютно сумасшедшим.
  
  Обернувшись с порога, Штрауд пообещал:
  
  - Скоро вернусь.
  
  Через час после душа, бритья и легкого завтрака у себя в номере Штрауд
  понял, что к месту раскопок не вернется уже никогда. Раздался стук в дверь,
  и в номер ворвались вооруженные люди, египетская полиция.
  
  Пока одни настороженно держали его на мушке, другие учинили обыск, надеясь,
  видимо, обнаружить краденые древности.