ки.
   - По-моему, прекратить работу.
   - Когда?
   - Скорей всего с перерыва. Может, и раньше - только едва ли.
   Голос мастера звучал так приглушенно, что Мэтту Залески приходилось
  напрягать слух. Он понимал всю сложность положения Лэтраппа, которое
  усугублялось тем, что телефон находился рядом с конвейером, где работали
  люди. Лэтраппа уже и так прозвали "белым ниггером": среди его черных
  собратьев были такие, которых возмущало то, что человека их расы поставили
  на ответственное место, и они вовсе не считали, что не правы. Залески,
  понимая это, не хотел еще больше осложнять жизнь Стану Лэтраппу, но еще
  два-три вопроса должен был ему задать.
   - А что, возможна оттяжка? - спросил Залески.
   - Да. Смутьяны хотят, чтобы весь завод прекратил работу.
   - Агитация идет полным ходом?
   - С такой скоростью, словно мы все еще пользуемся телефафом джунглей.
   - А хоть кто-нибудь сказал им, что это противозаконно?
   - У вас в запасе есть еще шуточки? - спросил Лэтрапп.
   - Нет. - Залески вздохнул. - Так или иначе - спасибо. - И повесил трубку.
   Значит, инстинкт не обманул его. Времени терять было нельзя: конфликт с
  рабочими на расовой почве подобен короткому запальному шнуру. Если смутьянам
  удастся прекратить работу, пройдет не один день, прежде чем все утрясется и
  люди вернутся на свои места. Пусть забастовка охватит только черных рабочих,
  и даже не всех - выпуск продукции все равно может прекратиться. А Мэтт
  Залески обязан был давать