ов.
  Это была уже сама по себе важная находка: первый раз в наши руки попадали
  органические остатки позвоночных, но когда вскоре после этого буровая
  коронка, пройдя очередной пласт, вышла в пустоту, бурильщиков охватил
  двойной восторг. Заложили динамит, и последовавший взрыв приоткрыл завесу
  над подземной тайной: сквозь зияющее неровное отверстие -- пять на пять
  футов -- жадным взорам людей предстала впадина в известняке, размытом более
  пятидесяти миллионов лет назад медленно сочившимися грунтовыми водами этого
  некогда тропического мира.
   Пещерка была не глубже семи-восьми футов, зато разветвлялась во всех
  направлениях и, судя по гулявшему в ней ветру, составляла лишь одно звено в
  целой подземной системе, верх и низ которой были густо усеяны крупными
  сталактитами и сталагмитами, некоторые -- столбчатой структуры. Но что
  важнее всего, тут были россыпи раковин и костей, кое-где они просто забивали
  проходы. Это костное месиво, вынесенное потоком из неведомых зарослей
  мезозойских древесных папоротников и грибов, лесов третичной системы с
  веерными пальмами и примитивными цветковыми растениями, содержало в себе
  останки такого множества представителей животного мира -- мелового,
  эоценового и прочих периодов, что даже величайшему палеонтологу
  потребовалось бы больше года на опись и классификацию этого богатства.
  Моллюски, ракообразные, рыбы, амфибии, рептилии, птицы и низшие
  млекопитающие -- крупные и мелкие, известные и неизвестные науке. Немудрено,
  что