ассудком и
  живущему в согласии с природой и ее законами. С этого времени мы -- все
  десятеро, но особенно мы с Денфортом -- неотрывно следили за фантомами,
  таящимися в глубинах этого чудовищного искаженного мира, и ничто не заставит
  нас позабыть его. Мы не стали бы рассказывать, будь это возможно, о наших
  переживаниях всему человечеству. Газеты напечатали бюллетени, посланные нами
  с борта самолета, в которых сообщалось о нашем беспосадочном перелете; о
  встрече в верхних слоях атмосферы с предательскими порывами ветра; об
  увиденной с высоты шахте, которую Лейк пробурил три дня назад на полпути к
  горам, а также о загадочных снежных цилиндрах, замеченных ранее Амундсеном и
  Бэрдом,-- ветер гнал их по бескрайней ледяной равнине. Затем наступил
  момент, когда мы не могли адекватно передавать охватившие нас чувства, а
  потом пришел и такой, когда мы стали строго контролировать свои слова, введя
  своего рода цензуру.
   Первым завидел впереди зубчатую линию таинственных кратеров и вершин
  матрос Ларсен. Он так завопил, что все бросились к иллюминаторам. Несмотря
  на значительную скорость самолета, горы, казалось, совсем не приближались;
  это говорило о том, что они бесконечно далеки и видны только из-за своей
  невероятной, непостижимой высоты. И, все же постепенно они мрачно вырастали
  перед нами, застилая западную часть неба, и мы уже могли рассмотреть голые,
  лишенные растительности и незащищенные от ветра темные вершины. Нас
  пронизывало непередаваемое ощущение чуда, переживаемое при виде этих залитых
  розоватым