ветила медицины - лишь жалкие
  знахари, а хор подбадривающих уверений уже не мог скрыть того факта, что
  из громкоговорителей доносится похоронный марш. Это был карнавал, все
  правильно - карнавал погибших душ.
   В начале лета 1992 года Ральф продолжал отгонять от себя страшные
  видения - и еще более ужасную мысль, кроющуюся за ними, - но по мере
  того, как июнь уступал место июлю, делать это стало практически
  невозможно. Над центральным Мэном распласталось самое жаркое лето
  начиная с 1971 года, и Дерри кипел в котле подернутого дымкой солнца,
  влажности и дневной температуры, превышающей 90 градусов по Фаренгейту.
  Городок - даже в лучшие свои времена вряд ли претендующий на титул
  суматошного мегаполиса - впал в полнейший ступор, и именно в этой тишине
  Ральф Робертс впервые услышал постукивание посоха Стража Смерти и понял,
  что в промежутке между прохладной зеленью июня и прожаренной
  неподвижностью июля слабенькие шансы Кэролайн превратились в ничто. Ей
  суждено было умереть. Может быть, не этим летом - врачи уверяли, что у
  них в запасе еще осталась парочка трюков, и Ральф не сомневался в этом,
  - но уж осенью или зимой наверняка. Его давний и верный друг,
  единственная женщина, которую он беззаветно любил, умирала.
   Он пытался отбросить саму мысль о возможности подобного, называя себя
  отвратительным старым идиотом, но в задыхающейся тишине этих длинных
  знойных дней