эролайн станет бранить его за то, что он
  пропадает Бог весть где, выговаривая: "Наступит ли этому конец, старый
  дурак? Ты же убьешь себя, если будешь разгуливать в такую жару!" Но она
  не делала ничего подобного, и постепенно пришло понимание, что Кэролайн
  даже не отдает себе отчета в том, что происходит в действительности. О
  том, что он отлучается - да, об этом она знала. Но только не о всех тех
  милях, которые он одолевал, и не о том, что, возвращаясь домой, он
  нередко дрожал от изнеможения и перегрева на солнце. Когда-то Ральфу
  казалось, что Кэролайн замечает все, даже малейшее изменение места
  пробора в его прическе. Но все прошло; опухоль мозга лишила ее
  наблюдательности точно так же, как вскоре она же лишит Кэролайн и жизни.
   И поэтому он бродил, наслаждаясь зноем, несмотря на то, что иногда от
  этого все плыло перед глазами, а в ушах появлялся неприятный звон;
  наслаждаясь в основном потому, что от жары у него звенело в ушах; иногда
  целыми часами в голове стучало так яростно, что Ральф перестал слышать
  приближающиеся шаги Стража Смерти Кэролайн.
   Он очень много бродил по Дерри в тот знойный июль - узкоплечий,
  седой, лысеющий старик с огромными руками, все еще способными к тяжелой
  работе. Он брел от Уитчхэм-стрит к Барренс-стрит, от Канзас-стрит к
  Нейболт-стрит, от Мейн-стрит к Мосту Поцелуев, но чаще всего ноги сами
  уводили его на запад от Гаррис-авеню, на которой все