орил, что мы с удовольствием слушали тебя.
   Карла, Джозеф, Атлантика, рассвет. Туман в голове стал рассеиваться.
  Кажется, сегодня суббота. Утро субботы.
   Похороны были в пятницу, в одиннадцать. Заседание с адвокатами - в
  два часа дня. А пить он начал в три.
   Кирби осторожно повернул голову и оглядел пустой зал. Усталый бармен
  в белой куртке стоял, скрестив руки и опустив подбородок на грудь.
   - Они что, открыты всю ночь? - спросил Кирби.
   - Крайне редко, - ответил Джозеф. - Но они весьма снисходительны,
  даже за небольшую сумму. Пусть это будет нашим маленьким дружеским
  подарком. Ведь когда подошло время закрываться, тебе еще так много
  хотелось сказать.
   В зале стало светлее. Они смотрели на него с нежностью, с любовью и
  теплотой. Они были чудесными, красивыми людьми, лучшими из всех, кого он
  когда-либо знал. У обоих в речи можно было различить легкий, едва уловимый
  акцент.
   Неожиданно у него зашевелилось ужасное подозрение.
   - А вы, случайно, не журналисты?
   Они громко рассмеялись.
   - О нет, мой милый, - сказала Карла.
   Ему стало стыдно.
   - Дядя Омар не переносит... не переносил шумихи. Он всегда был так
  осторожен. Он платил одной фирме в Нью-Йорке тридцать тысяч долларов в
  год, только чтобы его имя никогда не упоминалось в газетах. Но люди
  любопытны. Самый незначительный слух об Омаре Креппсе они умели раздуть в
  шумный скандал, что приводило дядюшку в страшную