с убит горем. Сеньор Каррерас самый важ-
  ный человек...
   - Помолчи, - устало сказал капитан Буллен и снова горестно тряхнул
  бумагами. - Да, принимаю. Письмо от посла. Опять давление. До меня через
  Атлантику долетело уже достаточно радиограмм. Слишком много огорчений.
  Перед вами бедный, побитый старик, просто бедный, побитый старик, - он
  склонился, опершись на поручни, и усиленно изображал бедного, побитого
  старика, но совершенно в этом не преуспел. Через ворота порта по направ-
  лению к "Кампари" проследовала процессия машин, и он резко выпрямился.
   - Фунт против пенса, мистер, это едут новые огорчения.
   - Хвала господу, - прошептал маленький агент. Это была настоящая мо-
  литва и по выбору слов, и по интонации. - Сам сеньор Каррерас! Ваши пас-
  сажиры, капитан!
   - О чем я и говорил, - проворчал Буллен. - Новые огорчения.
   Процессия, состоявшая из двух огромных, довоенных "паккардов", один
  из которых тащился на буксире за джипом, подкатила к трапу, и пассажиры
  начали выбираться. Правда, только те, которые могли, потому что один из
  них, очевидно, не в силах был это сделать самостоятельно. Шофер в зеле-
  ной тропической военной форме и такой же панаме открыл багажник своей
  машины, достал оттуда складную инвалидную коляску с ручным приводом и
  ловко, не делая ни одного лишнего движения, собрал ее за каких-нибудь
  десять секунд. Второй шофер с помощью высокой, тощей медсестры, одетой
  во все белое, от кокетливой накрахмаленной шапочки до длиннющей,