далось узнать. Но
  Артур и Крис лишь тряслись, похожие на осенние листья, дрожащие на ветру, и
  Вирджил Уокер плеснул им в кружки грога. Когда Тэмплботты выпили грог, они
  смогли говорить. Но когда они начали свой рассказ, все почувствовали, как в
  их жилах леденеет кровь.
   Три дня назад в Честертоне появились два старика. Никто не знал их имен,
  никто не знал, откуда они пришли. Они постучались к Уокеру на рассвете и
  сказали, что желают снять комнату на пару дней. Говорили они с сильным
  акцентом, одеты были в черные, потертые сюртуки, серые войлочные штаны и
  изношенные башмаки на деревянной подошве. На плече одного из них висел
  дорожный мешок. Оба были глубокими старцами, хотя один выглядел моложе
  другого. Поначалу у Вирджила появились сомнения: чем будут расплачиваться
  эти оборванцы? Но когда один из стариков вытащил из кармана золотой соверен,
  всякие сомнения исчезли и Уокер распахнул перед путниками дверь своего
  трактира.
   Старики прожили в Честертоне три дня. Каждое утро они спускались на
  первый этаж, съедали бекон, приготовленный женой Вирджила, брали свою
  котомку и уходили из трактира. Назад возвращались лишь поздно вечером, и
  неизменно их башмаки оказывались перепачканными желтой глиной. Выпив по
  стакану молока, старики молча кивали Вирджилу и его жене и поднимались
  наверх.
   Никто не знал, кем были эти люди и чем они занимались. На второй день их
  пребывания в Честертоне Вирджил Уокер поднялся на крышу трактира