о закопать его в подвале, либо пустить ему пулю в висок
  из его же собственного револьвера и оставить в машине на какой-нибудь
  заброшенной дороге.
   - Если мы оставим его в живых, - горячо доказывал он, - он вернется и
  все им расскажет!
   - Нет, не расскажет. - Я пристально посмотрев на Смитти и вновь
  повернулся к Биллу. - И не скажет, что говорил с нами. Все равно они не
  поверят, что он не назвал нам их имена. Он вообще не вернется в Нью-Йорк.
   - Не вернусь, - невнятно пробормотал Смитти распухшими, как оладьи,
  губами.
   - Он уедет куда-нибудь на западное побережье и сменит фамилию.
   Смитти потупился, вспомнив собственные слова.
   - Вы обо мне больше не услышите.
   Подумав, Билл согласился с моими доводами и отогнал свой "меркюри" с
  подъездной дорожки, освобождая проезд для Смитти. Тот не стал задавать
  лишних вопросов, а просто вскочил в свой "плимут" и был таков.
   Биллу пришлось съездить в город, чтобы попрощаться с дочкой и со своим
  шефом и взять деньги из банка. Я остался дома - упаковывал чемоданы,
  закрывал окна и так далее, а когда Билл вернулся, мы закинули чемоданы в
  багажник и поехали в Нью-Йорк.
   Мне по-прежнему было неприятно сидеть на переднем сиденье справа. Я
  немного попробовал вести, но это оказалось слишком тяжело - не только
  потому, что мне было трудно рассчитывать расстояние одним глазом, но и
  потому, что у меня