ым
  человечком с плешью, в очках в стальной оправе. Трудился он в какой-то
  бруклинской средней школе, где преподавал историю. Примерно раз в месяц мы
  встречались с ним у почтовых ящиков и обменивались ничего не значащими
  замечаниями. Собственно, к этому и сводилось все наше общение.
   -- Прошу прощения, мистер Грант, -- сказал я. -- Понимаю, время нынче
  обеденное, но скажите, нет ли у вас, часом, соседа по комнате, которого
  зовут Клиффорд?
   Грант побледнел; рука с вилкой и креветкой повисла, будто плеть. Он
  медленно захлопал глазами.
   Я сознавал, что дело безнадежное, но, тем не менее, продолжал:
   -- Миловидный, приятный в обращении парень примерно моих лет,
  подстрижен под "ежик", в белой рубахе с расстегнутым воротом, темных
  свободных брюках, на шее -- галстук с ослабленным узлом.
   За годы вынужденных упражнений я весьма понаторел в составлении
  кратких, но емких словесных портретов. Увы. Я мог бы продолжить, сообщив
  соседу приблизительные данные о росте и весе Клиффорда, но сомневаюсь, что в
  этом была необходимость.
   И верно: необходимости не было. Вяло взяв навскидку вилку с креветкой,
  мистер Грант промямлил:
   -- Я --то думал, он -- ваш сосед...
   -- Он сказал, что получил посылку НП.
   Мистер Грант кивнул с видом страдальца.
   -- Мне он заявил то же самое.
   -- А в доме не набралось достаточной суммы.
   -- Даже после того, как