неудобочитаемым из-за все того же
  нетвердого почерка. Оно гласило: "Пляменник Фред, сим придстовляю табе Герти
  Дивайн, каторая блестала в "Канонирском клубе" Сан-Антонио. Она была моим
  верным таварищем и сиделкою, и она -- лучшая вещь, каторую я могу табе
  перидать. Радуй ее, и я ручяюся, что она табе будет радовать взад. Твой
  долго пропащий дядя Мэтт".
   Я поднял глаза и обнаружил, что остался в гостиной один, но потом
  услышал звяканье льда в стакане и отправился на кухню, где Герти Дивайн
  сооружала коктейль, употребив для этой цели припасенный мною на утро
  апельсиновый сок.
   -- Если любезному хозяину угодно отведать чего-нибудь, пусть
  позаботится о себе сам, -- заявила она.
   Я поднял листок повыше и спросил:
   -- Что означает эта писанина?
   -- Что теперь я твоя, милый, -- был ответ. Герти взяла свой стакан и
  направилась ко второму выходу из кухни. -- Там у тебя спальня, да?
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   6
   Герти Дивайн отправилась в магазин, и спустя несколько минут послышался
  робкий стук в дверь. Я открыл. За порогом стоял Уилкинс, жилец со второго
  этажа, с древним потертым черным чемоданом, перехваченным вдоль и поперек
  широкими кожаными ремнями. Он поставил свой баул на пол, перевел дух,
  покачал головой и сказал:
   -- Старость -- не радость.
   Похоже, ответа не требовалось, да и не существовало. Кроме того, в
  голове у меня