орошенькой блондинке,
  стоявшей метрах в десяти от здания (она курила сигарету и читала
  детектив), пламенела, словно сигнал пожара; желтая рубашка
  пробегавшего мимо рассыльного напоминала осиное брюшко. Лица
  окружающих вырисовывались четко, как в любимой книжке комиксов его
  дочки Дженни.
   А губы... своих губ он не чувствовал. Они онемели, как после
  введения огромной дозы новокаина.
   Пирсон обернулся к красивому молодому человеку в кремовом костюме
  и произнес:
   - Смешно, но я сейчас упаду в обморок.
   - Нет, не упадете, - ответил молодой человек с такой
  уверенностью, что Пирсон поверил ему, хотя бы на какое-то время. Тот
  снова сжал ему руку выше локтя, но на этот раз мягче. - Пойдемте туда
  - вам нужно сесть.
   На широкой площадке перед банком были расставлены круглые
  мраморные чаши, каждая со своей разновидностью цветов. По краям этих
  высоких клумб сидели Люди десятого часа - кто-то читал, кто-то болтал,
  кто-то рассматривал пешеходов на тротуарах Коммершл-стрит, но все
  делали то, что превращало их в Людей десятого часа, за чем и сам
  Пирсон спустился вниз. На ближайшей к Пирсону мраморной клумбе росли
  астры, пурпурный цвет которых казался Пирсону в его возбужденном
  состоянии таинственно ярким. На краю чаши уже никто не сидел, видимо,
  потому, что было уже десять минут одиннадцатого и люди начали
  собираться обратно.