щуюся дверь, думая только об одном, о чем он
  всегда думал, когда близились десять часов, - как замечательно, когда
  вдыхаешь первую порцию никотина. Именно это делало его членом племени
  - как четки или татуировка на щеках.
   Прежде всего он отметил, что стало еще пасмурнее с тех пор, как
  он явился на работу в восемь сорок пять, и подумал: {"Днем мы будем
  сосать свои канцерогенные палочки под проливным дождем, вся наша
  братия"}. Конечно, дождик их не остановит: Люди десятого часа упрямы.
   Он вспомнил, что окинул взглядом площадку, как бы проверяя, все
  ли в порядке, - почти бессознательно. Он заметил девушку в красной
  юбке (и снова подумал, как всегда, будет ли она выглядеть такой же
  красавицей, если ее одеть в мешковину), молодого, похожего на
  рок-музыканта уборщика с третьего этажа, который всегда надевал
  кепочку козырьком назад, когда мыл полы в туалете и закусочной,
  пожилого мужчину с прекрасной седой шевелюрой и красными пятнами на
  щеках, молодую женщину в очках с толстыми стеклами, продолговатым
  лицом и с длинными прямыми черными волосами. И нескольких других,
  которых видел реже. Одним из них, разумеется, был и красивый молодой
  негр в кремовом костюме.
   Если бы там был Тимми Флэндерс, то Пирсон, скорее всего
  присоединился бы к нему, но того не было, и Пирсон направился к
  середине площадки, намереваясь присесть на край одной из клумб