ось, - прервал меня судья. - Отчаянный парень с
  револьвером или дубинкой...
   - И с отросшими на 75 миллиметров волосами... И все это за два часа?
   - Там было очень темно, - вмешался было шериф, но судья сделал ему
  знак молчать.
   - Вы возражали против допроса и обыска. Почему?
   - Я уже говорил, что занимался своими собственными делами. Сидел в
  респектабельном ресторане и никого не трогал. Там, откуда я прибыл, че-
  ловеку не требуется разрешения властей на то, чтобы дышать и ходить, где
  ему заблагорассудится.
   - Здесь такого разрешения этому человеку тоже не требуется, - терпе-
  ливо объяснял мне судья. - От вас потребовали только предъявить ваши во-
  дительские права, страховое свидетельство, поручительское свидетельство,
  старые письма или любые другие документы, удостоверяющие вашу личность.
  Вам следовало всего-навсего выполнить это требование.
   - Я и хотел выполнить его...
   - Тогда почему же это произошло? - судья кивнул вниз на шерифа. Я
  проследил за его взглядом. Когда впервые увидел шерифа в мотеле "Контес-
  са", он и тогда показался мне далеко не красавцем, теперь же наклеенные
  на лоб, подбородок и скулу широкие куски пластыря подчеркивали это.
   - А чего вы хотели? - пожав плечами, спросил я. - Когда взрослые пар-
  ни начинают играть в свои игры, маленькие дети должны сидеть дома со
  своими мамочками.
   Шериф подскочил на стуле, глаза его сузились, руки с такой силой вце-
  пились в подлокотники кресла, что побелели суставы. Судья нетерпеливо
  махнул