Не знаю, какого именно человека я ожидал увидеть за полированным сто-
  лом красного дерева. Подсознательно он ассоциировался в моем представле-
  нии с аналогичными нелицеприятными персонажами, облик которых возник при
  чтении книг и просмотре кинофильмов. Это происходило в те далекие време-
  на, когда было достаточно свободы для подобного времяпрепровождения,
  когда книги читались, а фильмы смотрелись без разбора. Единственные отк-
  лонения в наружности судей, служащих в соответствующих заведениях
  юго-востока Соединенных Штатов я усматривал в их весе: одни - высушен-
  ные, худосочные и жилистые, а другие - с тройными подбородками и соот-
  ветствующим этим подбородкам обилием мяса и жира на теле. Как правило,
  судья оказывался пожилым человеком, одетым в белый помятый костюм и быв-
  шую когда-то белой, но потерявшую свежесть рубашку. На шее обычно повя-
  зан галстук в виде шнурка от ботинок, на голове красовалась панама с
  цветной лентой. Лицо чаще всего красное, нос сизый, и, конечно, судью
  украшали серебристые, в стиле Марка Твена, усы с опущенными концами, об-
  литые водой из сифона, мятной водкой или чем-то еще, что они употребляют
  в местах, подобных судам. Выражение лица равнодушное, осанка аристокра-
  тическая, моральные принципы высокие, а интеллект весьма умеренный.
   Судья Моллисон очень разочаровал меня. Он не соответствовал ни одной
  из моих характеристик, за исключением, возможно, моральных принципов, а
  их с первого взгляда не обнаружишь. Он был молод, чисто выбрит,