дание. Они
  вышли из нее и направились ко входу.
   Широкий коридор вел прямо к главному залу на 7 тысяч мест. Справа от
  коридора угадывались кулисы цирка: рычащие тигры в клетках, беспокойные
  стреноженные слоны, лошади и пони, обезьяны, копошившиеся в ожидании
  представления, фокусники - им, как и пианистам, требуются постоянные
  упражнения - и кроме всего, оттуда шел неповторимый, незабываемый запах.
  Слева доносились звуки музыкальных инструментов. Музыка, если можно так
  назвать эту какофонию, была просто набором невообразимых звуков,
  издаваемых отнюдь не нью-йоркской филармонией.
   Пилгрим и Фосетт направились к одной из боковых дверей, над которой
  висела интригующая табличка "Великий Маг". Они заплатили по доллару и
  заняли свои скромные стоячие места позади публики. Сидячих мест не было,
  так как слава Великого Мага бежала впереди него. На крошечной сцене
  работал Бруно Вилдермен.
   Не очень высокий, и не слишком широкоплечий, он не впечатлял своей
  фигурой, если бы не длинный до пят, разноцветный в широких волнистых
  полосах халат китайского мандарина. Его смуглое орлиное лицо, обрамленное
  длинными черными волосами, выглядело достаточно интеллигентно, но его
  можно было назвать скорее красивым, чем заметным: встретишь такого на
  улице - вслед ему не оглянешься.
   Пилгрим прошептал на ухо Фосетту:
   - Поглядите на его рукава. В них можно упрятать стадо