ебятам вроде Ван Гога
  или Моцарта, чтоб они жили-поживали и горя не знали и настругали побольше
  шедевров для потомков. Но пока что он не сумел раскачать этих ребят на
  новые нетленки - ни тебе "Сына Дон Жуана", ни хотя бы "Дон Жуана против
  Дракулы".
   Сверяясь со стрелками на табличках с надписью "Вход для воров и
  бродяг", вывешенных Гербом для членов нашей Команды, я юркнул в дыру у
  основания холма и зашлепал по извилистому туннелю, пробитому в пластах
  каменной соли, вдыхая воздух, насыщенный NaCl, MgCl2, MgS04, кальцием,
  калием, бромидами и, надо думать, золотой пылью от того желтого металла, с
  которым работает Герб. С него станет - будет ворчать, что я своими легкими
  ворую золото. Наконец я уперся в люк, который вел в бункер Герба.
  Разумеется, заперто. Я заколотил в дверь как сумасшедший - скакалы
  грохотали своими перископическими хреновинами где-то у входа в туннель, и
  поэтому мне хана, если Герб сразу не отзовется... но нет, услышал.
   - Квиен дат? Квиен дат? - крикнул он на черном испангле [то есть на
  смеси испанского и английского языков, на которой говорят чернокожие].
   - Это Гинь! - проорал я на двадцатке - на том английском языке, на
  котором трепались в XX веке. Члены Команды частенько общаются между собой
  на двадцатке, чтоб посторонние не врубались. - Герб, я в заднице. Пусти
  меня!
   Люк распахнулся, и я ввалился внутрь.
   - Запирай наглухо,