моя матушка... А впрочем,
  почему бы и нет? Ребенок ее мертв, надо же как-то отвлечься? Довольно
  горькие мысли, но, я надеюсь, вы меня поймете.
   Отец был дома, точнее, в саду - он тщетно пытался реанимировать
  погибшие деревья при помощи тугой струи из шланга. Чтобы понять всю
  бесплодность его усилий, достаточно было бросить взгляд на то, что раньше
  составляло гордость семьи. Земля в саду потрескалась и превратилась в
  грязно-серый порошок. Немилосердное солнце спалило все, за исключением
  маленькой делянки с чахлой кукурузой. Отец сам признавался, что поливать
  он не умел - это всегда было маминой обязанностью. Он же никогда не мог
  достичь золотой середины: после его поливки один ряд деревьев стоял в
  воде, соседний же высыхал... Почти одновременно - в августе - он потерял и
  сына, и любимый сад. Не знаю, какая из этих потерь подкосила его больше,
  но он с тех пор замкнулся в себе и напрочь перестал чем-либо
  интересоваться. Что ж, его я тоже понимаю.
   - Привет, пап! Хочешь? - Я протянул ему пакет с бисквитами,
  купленными вместо криминального романа.
   - Привет, Гордон, - ответил он, не поднимая взгляда от струи,
  уходящей в безнадежно высохшую землю. - Нет, спасибо, я не голоден.
   - Ничего, если мы с ребятами заночуем сегодня в палатке у Верна в
  поле?
   - С какими ребятами?
   - Да с Верном и Тедди Душаном. Может, еще с К рисом.
   Я ожидал, что папа обязательно пройдется